Московский Комсомолец 

Конец света в коробке

 

В “Тени” и Мусоргский заговорил

Совершенно уникальный спектакль появился в Москве. Во-первых, его играют только для одного зрителя. А во-вторых, билет на него нельзя купить ни за какие деньги. Потому что этого самого единственного зрителя выбирает режиссер. “Апокалипсис” придумал идеолог театра “Тень” Илья Эпельбаум.
     
     Значит так: в полной темноте зрителя заводят в зал. Сажают перед зеркалом, на котором уже горит свеча. Зеркало — хитрое, устроено так, что тот, кто в него смотрит, испытывает как бы раздвоение личности. Лицо и, скажем, пиджак его… Впрочем, и пиджак прикрыт белой тканью. А вот руки… они чужие. Человек смотрит в зеркало и видит полный апокалипсис, устроенный чужими руками.
     “Апокалипсис” в переводе с древнегреческого означает “откровение”, так называется одна из книг Нового Завета с пророчеством о конце света. Начавшийся как рождественское гадание, апокалипсис в театре “Тень” выглядит совсем не страшно, по-детски трогательно и одновременно весьма философично.
     Что придумал Илья Эпельбаум со своими теневиками?! Пророчество о конце света он выкладывает единственному зрителю на… спичках. Вот идет голос:
     — И сказал Бог: да будет свет, и стал свет…
     В это время на столе открывается самый обычный спичечный коробок, а там человечки из ломкого материала изображают, как все это произошло. Размер фигурок такой, какой допускает коробок. Материалы — тончайшая фанера и что-то там еще. Но совсем нет времени и желания совать свой нос в тонкости апокалиптично-спичечной технологии, потому что уже открывается следующий коробок, который показывает, как отделил Бог свет от тьмы. Всего коробков около тридцати.
     Конец света в “Тени” немучительный, длится минут 12. Но этого времени вполне хватает, чтобы подивиться простоте идеи и убедиться в том, что все гениальное просто. Ведь конец света — это как игра на спичках, которые раскладывают и выкидывают смешные человечки, которые считают себя по жизни важными, главными и богатыми. Впрочем, и бедные и не самые главные склонны к перекраиванию жизни — все зависит только от размеров апокалипсиса в их собственных головах.
     А еще на этом действии можно снять шляпу перед художником Эпельбаумом, который ради осуществления своих простых идей готов идти самым сложным техническим путем. Вот и в “Апокалипсисе” Илья не искал легких путей. Вместо того чтобы использовать голос одной исторической личности, скажем, Станиславского или писателя Достоевского, он текст разложил на множество лиц. Каждому досталось по слову, которые в результате монтажа разными голосами звучат текстом из Библии.
     Хорошо, а где взять голос Достоевского или композитора Мусоргского, жившего во времена, когда звукозаписывающей аппаратуры не существовало? Авторы уверяют, что в немецком городе Бад-Кройцнахе в специальной лаборатории по их просьбе по фотографиям были реконструированы голоса и Мусоргского, и Федора Волкова, и других исторических персон. Мистификация? Вполне возможно, но очень убедительно, как и все, что делают люди из “Тени”.

 

 

Московский Комсомолец
от 15.04.2005

 

Марина РАЙКИНА